Виктор Петров. Грань (избранные стихи)

А А А
 
Дипломантом Международной литературной премии «Писатель ХХI века» за книгу стихотворений «Грань» (М.: «Вест-Консалтинг», 2015) стал ростовский поэт Виктор Петров. На соискание этой награды его представляло Ростовское отделение Союза журналистов России.
О поэзии Виктора Петрова «Литературная газета» писала, что «самый главный, определяющий настрой автора - творить, несмотря ни на что, всей душой и всем сердцем». И далее: «Своеобразная простота, к которой приходишь через сложность, испытав на себе превратности судьбы, незримо присутствует в каждом слове, в каждой строке… Продолжать писать даже тогда, когда знаешь (это доказано самой жизнью), что словами никого не вернуть и ничего не изменить, и есть выполнение того самого священного долга поэта: сжигать себя дотла».
Новая книга стихотворений «Грань» пронизана щемящей нотой сострадания ко всему сущему, открытостью слова и чувства, когда душу бередят «и любовь, и печаль, и судьба».
Стихи Виктора Петрова впервые увидели свет в «Комсомольской правде», и он стал одним из победителей поэтического конкурса этой газеты, а впоследствии – лауреатом Всероссийской литературной премии имени Шолохова.
Известность принесли публикации на страницах журнала «Юность», отметившего его своей премией. За сборник «Лезвие», выпущенный также «Юностью», Виктор Петров был удостоен европейской медали Франца Кафки с изданием книги «Reserve of Level». Всего на его счету 17 стихотворных сборников, публикации в различных изданиях - как в нашей стране, так и за рубежом.
Виктор Петров - литератор, издатель, главный редактор ордена Дружбы народов литературно-художественного журнала «Дон». Член Союза писателей и Союза журналистов России.
Поздравляем с наградой и публикуем избранную подборку стихотворений из сборника-лауреата «Грань».
 
Виктор Петров. Грань
 
СТЕНА
 
Дней студёная череда
И ночей раскалённые сны.
Я живу - то ли «нет», то ли «да»:
Плач стоит у моей стены.
 
Эту стену поставила ты
И колючкой поверх оплела.
Богатяновский зрак темноты
Проследит не меня ль до угла?
 
Совершаю побег - не побег,
От себя убежать не смогу,
И петляет по следу твой снег,
И раскинусь на этом снегу.
 
Руки в стороны - али не крест?
Заодно помолись, коль нашла ...
Ты невестой была из невест,
Да расколоты колокола!
 
Под малиновый, медный трезвон
Приподнимешь мне голову ты
И приветом гулаговских зон
Примешь вздох для своей немоты.
 
 
КРЕСТ
 
 
Смотрите: мукою христовой
Искажены мои уста!
Я думал: слово - это слово,
А слово - это взлёт креста ...
 
Шептать слова и - быть распятым,
Терновый вытерпеть венок
И белым светом, белым платом
Не удержать кровавый ток.
 
 
ГУЛЯЙ-ПОЛЕ
 
 
Гулеванит Гуляй-Поле -
Шашек дикий пересверк!
Батька думает о воле
И подковывает век.
Вишни кровенеют рясно,
Белый снег убит во рву.
Кто за белых? Кто за красных?
Я за зелену траву!
Эй, куда рванули кони,
Отвергая удила,
Если слёзы - на иконе
И пластается ветла?!
Пулемёт сдержать не смейте -
Водит строчку до конца:
Упаси, Господь, от смерти,
От летучего свинца!
Так идём на круг, товарищ,
Приходи, вашбродь, и ты,
Чтобы млечный дым пожарищ
Не густел до черноты.
Мы втроём гуляем в поле -
Никого на целый свет ...
Батька думает о воле,
Батьке скоро тыщу лет.
 
 
СКИФСКИЙ КВАДРАТ
 
 
Целую крест, и мне сам чёрт не брат!
А золотое солнце ходит кругом,
Рифмуя русский север с русским югом ...
Строфа моя - не скифский ли квадрат?
Его среди простора начертал -
И что границы, что размежеванье,
Когда глухое раздается ржанье,
Свистит в ответ заржавленный металл!
Решай по совести, степной майдан -
И подчинюсь тому решенью круга.
Лишь, друг, со мною будь, да ты, подруга:
На всё про всё один талан мне дан!
У скифского квадрата моего
Немало званых, избранных - не густо.
Я вроде рад, на самом деле - грустно:
Иначе представлялось ... Ничего!
Моя любовь, что больше, чем любовь,
Угадываться хочет, вея дымкой,
И губы ягодою горькой, дикой
Дарует мне - и принимаю боль.
Окажется, что у Господних врат
Архангелы, отринув буквы, числа
И высшего преисполняясь смысла,
Начертят скифский правильный квадрат.
 
 
              *  *  *
 
 
Сибирь колесовали поезда -
Вела их паровозная звезда.
 
Стонал, стенал столыпинский вагон:
Паду на рельсы - неизбывный стон.
 
Этапами гоняли русский люд,
А хлад сибирский по-медвежьи лют.
 
И выдержать его не каждый мог,
Но где у русских болевой порог?
 
Ты можешь, может он, и я могу
Замёрзнуть и воскреснуть на снегу.
 
А после встать и превратиться в даль,
Что объясняет русскую печаль.
 
Кривить звериным криком мёртвый рот,
Но распрямить к обрыву поворот.
 
И лишь простёртую оплакав мать,
Шагнуть вперёд - и вражью рать ломать
 
 
              *  *  *
 
 
Скребётся по ночам крысиное подполье,
И омутом стакана бредит алкоголь,
Но три креста кладёт на лист перо соколье,
Означив голошенья всенощную боль.
 
Я чистый звук искал - обманывался грубо.
Хотела пожалеть... Любила без ума!
Обугливает слог целованные губы,
Моё оплечье крыл - заплечная сума.
 
Смогу ли звук исторгнуть горестней и чище,
Чем истым покаяньем горла перехват,
Когда святится троекрат моё жилище
И я за всё винюсь, ни в чём не виноват.
 
Оплакивать бы след мою больную душу,
А я молюсь навзрыд, как молятся о тех,
Кому из вод тяжёлых не ступить на сушу
И муки чьих скитаний не искупят грех.
 
Отречься захочу ... Не отрекусь от речи!
И вновь, любимая, я захлебнусь виной:
Саднят невмочь без той крылатой ноши плечи,
Распятье, знаменье соколье - предо мной.
 
 
УЛИЦА ГОРЬКОГО
 
 
Ветер шёл вразвалку вдоль тюряги,
Лаяли собаки за стеной.
Горе горькое - поэты ли, бродяги? -
Шли по Горького - не по Сенной.
 
Я хотел свободным стать ... И стал им:
Клин вам в глотку, суки-господа!
Сталина застали - мы из стали,
Нам ли страшен приговор суда?!
 
Наш вожак не А.М. Горький разве?
Горький навещал сии края.
Улиц Горького в стране как грязи,
А в Ростове - улица моя.
 
Век свободы не видать в России:
Срок за сроком - тянутся срока ...
И кого о жизни ни спроси я,
Нету жизни - горькая тоска.
 
Так залить бы горькой, что ли, горе! ..
Не поможет: пробовал не раз.
Плач горючий тонет в общем хоре,
Но идём, не опуская глаз.
 
Мы ещё не отзвучали гордо,
И поэт-бродяга - человек.
Мы идём своим пока что ходом -
Час идём, а вроде - целый век.
 
Нам вослед летят камней проклятья,
Ополчаются враги, друзья ...
Только ветра всё сильней объятья -
Вот кого нам предавать нельзя!
 
Ветер, он - последняя свобода,
Забывать о воле не даёт.
Нет свободнее того народа,
Что по горькой улице идёт.
 
 
НИКОЛА
 
 
Восседает возле мусорного бака
Бомж Никола на разбитом стульчаке
И читает Блока ... А у ног собака
Слушает стихи, витая вдалеке.
 
Хорошо как! .. Солнце - пиво разливное:
Всем его хватает - зенки заливай ...
Только белый день решёткой разлинован,
Да поодаль катит, дёргаясь, трамвай.
 
Жизнь вольготная - такая-растакая!
И ещё не вся ... А всю - узнает кто? ..
И серебряного Блока изрекая,
Бомж Никола распахнул своё пальто.
 
Никаких медалей нету у Николы -
Даже пропил материнский крест давно.
До чего же голы русские соколы,
Если есть в ларьках молдавское вино!
 
Собирает банки из-под пива, колы,
Христарадничает - и жива душа ...
Люди добрые, не те ли мы Николы:
Душу пропил, за душою - ни гроша?
 
Возвышается над всеми храм Николы,
И внутри угодник золотом горит.
А расколы ... Снова русские расколы!
И об этом Блок с Николой говорит.
 
Горько смотрит Блок - такая, братцы, штука -
На окрестную муру и похабень.
Блоковские строки понимает сука,
Пусть и голодает псина каждый день.
 
 
ПОЕЗД
 
 
Поезд шёл в ночную пору
Расписанию вдогон,
И вольготно было вору
Спящий обирать вагон.
Вор в законе издалёка -
Не улыбка, а оскал,
Чёрный глаз, гортанный клёкот -
Души русские искал.
И, куражась, для почина
Сунул нож проводнику:
Пусть заткнётся дурачина,
Служка жёлтому флажку.
Заградил дорогу тельник -
Только что он мог спьяна? -
И скользил по лицам тенью
Тот залётный сатана.
Облапошил молодуху,
Не перечил инвалид ...
К моему приникнул уху:
- Что, мужик, душа болит?
А душа и впрямь болела,
Так болела - невтерпёж,
Впору вырваться из тела
Да и броситься под нож.
Душу клятую и битую
Как таскать не надоест?
И ворюга хвать в открытую
Мой нательный медный крест!
Непробудный сон России
Ехал с нами, нами был,
А вокруг леса, трясины,
Мрак и морок, глум, распыл ...
Поезд темень рвал, стеная,
И являлась неспроста
Родина как неродная,
Хоть и русские места.
Ирод сгинул. Слава богу,
Не заметил пацана,
Что не вчуже знал дорогу
И очнулся ото сна.
Будь ты проклят, чёртов потрох,
Ведь сошли бы под откос,
Но спасителем стал отрок
С нимбом золотых волос.
Он глядел и ясным взглядом
Успокаивал вагон,
Что проехал рядом с адом,
Оборвав невнятный сон.
Поезд шёл, летел по свету,
Как всему и всем ответ:
Ничего святого нету -
Ничего святее нет ...
 
 
АЛЬБИОН
 
 
Дорожная карта раскрыта:
Скорей бы доехать, скорей!
Своё отраженье ракита
Несёт до британских морей.
Веселье свободного круга
Хотелось бы выпить до дна ...
Утешимся песней, подруга -
Есть песня такая одна
О том, как скакал на чужбину
Служивый казак молодой,
И ветры дербанили спину,
И небо мешалось с водой.
А может, не так оно было,
Но было, случится ещё,
Коль дева его не забыла,
Блистая слезинками щёк.
И, словно казак тот рассыльный,
Храню на груди, как пакет,
Россию - вдали от России,
И этим Я русский поэт.
Туманится берег английский,
И ветры толкают вдогон,
И друг ожидает неблизкий,
И чудится в «Лондоне» - Дон.
 
 
ВЕЩИЙ СОН
 
              Николаю Туроверову
 
 
Вознесенье пасхального гуда,
Только взор упадает во тьму ...
Этот сон, я не знаю, откуда,
Этот сон, я не знаю, к чему:
 
Скачет лошадь, убитая лошадь,
Мимо русских кладбищенских плит;
След копытный - свечение плошек,
Дым встаёт и к востоку летит
 
Против сильного ветра - в пределы,
Где невмочь и терпеть и любить ...
Белый флаг - наше белое дело,
Золотая рассыпалась нить;
 
Ну а дым - всё чернее, чернее,
Развевает, как искры, шитво:
Я на родине, только не с нею.
Как мне жить, если всюду мертво! ..
 
Окровавил ось бранное стремя
И загнало казачьих коней.
Кто стоит, ожидая расстрела?
Тот, кто родину любит сильней.
 
 
КАРМЕН
 
 
Мой проспект называется именем Стачки -
И плевать я хотел на угар перемен!
Здесь трамвая дождусь, а сойду у «табачки»,
Где под каменной аркою встречу Кармен,
 
Чьи пиковые очи огнём истерзали:
Вот и в небе они - звездопад, звездопад ...
Очи мне ворожат на ростовском вокзале,
Если вдруг соберусь уезжать наугад.
 
«Мой червовый король» - Прошептала вчера ты,
А сегодня хохочешь надменно в лицо.
Из-за чёрных очей совершали растраты
И гортань забивали горячим свинцом.
 
Что гадать по руке! .. Мне - любовь да измена.
А измена - как вольному воля теперь.
Я бы вырваться мог, да не вырвусь из плена
Этих чёрных очей - и паду аки зверь.
 
Зря ли арка советской эпохи барокко
Оказалась прочнее сплетения рук!
Счастье наше - несчастье, сплошная морока
И бессонные сны, и излуки разлук.
 
Напоследок твои обнимая колени,
Ужаснусь, если вывернет душу тоска.
Ах, моя ты Кармен! Я - цыганский твой пленник.
Кто мне скажет, зачем я тебя отыскал?
 
Расставаться пора, а уже не расстаться.
Серебристой дороги свернулась петля,
И товарки твои томно выкажут статность,
Что барона пленит и пленит короля.
Было интересно? Скажите спасибо, нажав на кнопку "Поделиться" и расскажите друзьям:

Количество просмотров: 3557

olenalex чт, 05/05/2016 - 17:02


Вход на сайт

Случайное фото

Начать худеть

7 уроков стройности
от Людмилы Симиненко

Получите бесплатный курс на свой e-mail