Владислав Смирнов. Коллекционеры города в хаотическом движении по-ростовски
А
А
А
- «Коллекционеры - счастливые люди»,- сказал не кто-нибудь, а сам великий Гёте. Они безоглядно погружены в свой мир. Смысл жизни для них – достать новый вожделенный экспонат в своё собрание. Разумеется, собиратели бывают разные. Известный ростовский пушкинист, библиофил А.Скляров спал на деревянном сундуке, долгие годы ходил в одном и том же плаще. Зато имел ряд прижизненных изданий великого поэта. И этим был счастлив. Казалось бы, власти должны поощрять собирательство – сколько редких вещей сохранилось благодаря их энтузиазму и подвижничеству. Ан, нет… Если в советские времена их «опасались» идеологически, то в нынешние - что возьмёшь с этих самых коллекционеров, они от чиновников не зависят никак. В прежние годы похождения собирателей трудноописуемы. А ведь это тоже колоритные страницы нашего недавнего прошлого, которые должны, я полагаю, войти в историю Ростова.
- Я знаю психологию коллекционирования не понаслышке, а изнутри и иногда называю себя «коллекционером коллекционирования»: собирал марки, открытки, значки, монеты, боны, спичечные наклейки, пластинки, книги, журналы, этикеты, пробки от бутылок… Конечно, мои «коллекции» не представляли серьезной ценности – мне нравился сам процесс собирания, я коллекционировал ощущения… И с присущей мне от природы тягой к размышлениям наблюдал за эволюцией собирательства в Ростове.
- Когда я приехал в Ростов в 1959 году, филателисты кучковались недолгое время в Доме учёных. Кто из ростовчан помнит, что в городе был в то время еще и Дом учителя! Потом их «перевели» на главную аллею парка имени М. Горького, затем они «закрепились» во Дворце строителей. Сюда приходили люди разного возраста – от пенсионеров до школьников. Марки тогда собирало большое количество любителей, началась космическая эра, и эта популярная тематика стала преобладающей. Марки меняли, продавали, в одном из магазинов на улице Энгельса был специализированный филателистический отдел. Государство почувствовало: на этой страсти людей можно неплохо заработать. И пошли-поехали марки с изображениями котов и собак, беззубцовые, треугольные, специальные блоки и гашения…
- А вот местные власти филателистов наоборот не жаловали – гоняли их как сидоровых коз с места на место. Казалось: люди «при деле», не надо их ничем занимать… Не тут то было. Их перевели во Дворец Ростсельмаша, на короткое время во Дворец железнодорожников. В это время к филателистам присоединились книголюбы, филокартисты, для непосвященных - собиратели открыток, фолеристы – коллекционеры значков. Начавшийся книжный бум захлестнул собирательство с головой. Я сначала не задумывался, почему встречи коллекционеров так часто меняют свои адреса? Казалось бы, Общество филателистов было официально признано, у нас были членские билеты, мы платили взносы ( из них шла оплата за аренду помещений), стал выходить специальный журнал «Филателия СССР», издавались каталоги, проводились выставки. В школах и во Дворце пионеров работали кружки юных филателистов. Я сам не раз проводил там занятия.
- Позже я уразумел: все «сборища» коллекционеров были, можно сказать, стихийными. Они шли не от указаний сверху, а от инициативы любителей-энтузиастов снизу. А вот на это власть смотрела косо, да где там – с прямым недоверием и даже подозрением. Руководители–идеологи хорошо понимали: в свое время все начиналось с похожих кружков и собраний. А дальше все знают, чем это закончивается. А диссидентское движение в стране набирало силу и размах. В столицах, правда, но ведь это – пока…
- Наконец «коллекционная» жизнь под крышей закончилась вовсе. Мы были представлены улице. И как цыгане меняли место своего передвижного «табора». Собирались в основном в парках: Революции (в районе беседки), в парке Островского, вновь в парке Горького у фонтана с золотыми рыбками ( Кстати , куда они подевались?). В Первомайском – тоже недалеко от бассейна с теми же золотыми рыбками. Но я бы не назвал нашу жизнь «золотой» Мы всё время ощущали какую-то скрытую угрозу, ждали облав, разгонов. Виделись мы и во дворе дома за букинистическим магазином на Будённовском…
- Но особенно жизнь собирателей осложнилась с расширением книголюбского движения. Вот где мог завестись «червь диссидентства»! Как всё это контролировать? И нас действительно стали разгонять. Каждое новое место встречи назначалось после очередного разгона. Помню один мой товарищ, инженер, попытался выразить подобие слабого неудовлетворения, к нему подошел, как говорилось тогда, человек в штатском и очень коротко и убедительно сказал: «Ты хочешь, чтобы о твоих похождениях узнали на работе?» Мы все чувствовали себя под негласным подозрением. Ходили слухи, что некоторых выхватывали в одну инстанцию, упоминать которую никто даже не решался.
- Как-то, после перебора всех парков собиратели договорились о встрече в балке перед Темерником (Северный массив тогда еще только начинал строится), то есть практически за городом, в окружении небольших рощиц ( сейчас там возведены особняки из красного кирпича). Нам казалось : ну, уж здесь-то мы никому не будем мешать, спрячемся подальше от пристального взора хранителей идеологического порядка. Мы и предположить не могли: наоборот – мы перешли границу дозволенного. Ведь именно в похожих местах, в Камышевахской балке, начинались сначала сходки, а затем и митинги революционно настроенных рабочих. Собирались мы у Темерника раза три-четыре. И вскоре появилась… конная милиция. Пришлось вернуться в парк Революции, к спортивной гимнастической школе, у стадиона «Трудовые резервы».
- Но истина, вероятно, кроется в том, что власть именно «пасла» с помощью своих людей наши сборища – чего стоило жестко и одноразово запретить их. А так мы сами приходили под надзор. А возможно те же самые наши «стражи» и назначали новое место, создавая видимость свободы?
- Конечно, если говорить честно, настоящих коллекционеров здесь было не так уж и много. Приходили любопытствующие, пассивные собиратели… Наши сборища стали неофициальным клубом по интересам на открытом воздухе. Были тут и перекупщики и «жучки» Этих легко можно было узнать по новеньким изданиям самого дефицитного товара. Вероятно, кто-то имел крепкие связи с книжной базой.
- Книги раскладывались на газетах прямо на земле, тут же ложились и значки, пластинки. Запомнился случай. Чей-то породистый пёс задрал лапу и окропил стоящие стопкой тома собрания сочинений И.Эренбурга… Бедный эстет советской литературы!
- А какие здесь попадались типы! Сновал один старикашка - рассказывал о скабрезных подробностях эротических открыток. Во время сбора у шахматного павильона постоянно тусовался малец лет двенадцати, этакий непризнанный «тимуровец», который методически обходил по много раз всех собравшихся и назойливо клянчил: нет ли у кого-нибудь марок по одной копейке? Видел я того хлопца, уже подросшего, на пункте собора макулатуры на Турмалиновской. Он с завидным проворством заскакивал в кузов грузовика и лихорадочно искал старые книги. В нём сидела огромная энергия. Где он сейчас? Может, стал успешным дельцом, руководит какой-нибудь фирмой?
- Бывал я в домах (по обмену) разных «коллекционеров». Видел типовые домашние библиотеки, со стеллажами и полками во всю стену, заставленными собраниями сочинений, сериями «ЖЗЛ», «Жизнь в искусстве»… Не раз попадались и такие, у кого книг дома – кот наплакал. Они приходили в наш «клуб» за общением.
- Я бывал на подобных сборищах и в Москве. Там книголюбы собирались и у Лавки писателей на Кузнецком мосту, и в парке, в Сокольниках. Так как людей туда приходила тьма тьмущая, все-таки – Москва, они собирались как бы по секциям: те, кто искал тома 90-томного полного собрания сочинений Л.Толстого, любители «Литературных памятников», «Библиотеки поэта» и т.д. Наблюдал я там одну удивительную картину. Книги там не раскладывались на земле и выставлялись в полуоткрытых портфелях - на случай неожиданного появления милиции. И вот один раз раздалось одновременно что-то вроде хлопка. Это, как по мановению волшебной палочки, с шумом захлопнулись сразу все сумки-портфели. Это была инстинктивная реакция. Точно также вспархивает стая перепуганных голубей, мечется у берега косяк мелких рыбешек, спасаясь от хищной рыбы – двигаются с безупречной точностью все как один, как единый живой механизм. Вот до чего доработалась природа в своих защитных реакциях! Да, и в Ростове бывало что-то похожее, когда судорожно по какому невидимому воздушному сигналу, каждый реактивно подхватывал свои книги.
- «Мытарства» коллекционеров говорят о многом: о том, например, как сильна свободная энергия людей, фанатично преданных всесильному увлечению. Как люди, несмотря на грозящие неприятности, а там была в основном интеллигенция, приходили на эти «сходки» вновь и вновь. И о том, как сложно, оказывается, структурирован мир даже в своих в общем-то простых элементах.
- От всех тех «базаров» остался «островок» меломанов, которые собираются и поныне у школы № 80, по выходным, на улице Пушкинской.
-
-
-
- В наше время члены клуба коллекционеров «Надежда» собираются по воскресеньям, с утра у разрушенных стен кинотеатра «Россия» (какой поразительный символ - культуры самой России и почти ушедшего из нашей жизни кино). Клуб этот создан по инициативе энтузиаста, коллекционера всероссийского масштаба, к сожалению, недавно ушедшего из жизни, Геннадия Федоровича Лаптева, о котором «Вечёрка» рассказывала не раз.
-
- Коллекционер Геннадий Лаптев
- Сходите на эти развалы старых вещей – не пожалеете. Это действительно напоминает настоящий музей антиквариата. Чего только не собирают люди! И никто их теперь не мытарит по городу.
- В.Смирнов, заслуженный работник культуры РФ, доктор филологии, профессор ЮФУ.
- (Публикация - газета "Вечерний Ростов", 5 ноября 2014 года).
Количество просмотров: 5442
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы получить возможность отправлять комментарии
пн, 10/11/2014 - 14:41
Разумеется, первоначальное постижение культуры связано с коллекционированием. Многие увлекаются на всю жизнь. Что поделаешь - страсть!
пн, 10/11/2014 - 17:30
Памяти Владислава Вячеславовича... Уже нет и Геннадия Лаптева...
Отправить комментарий
Войти в словарь