Махмут Салимов. Плач волка

 

ПЕРВЕНЕЦ

 

В начале лета в темном и тесном логове волчица родила пятерых волчат. Слепые и мокрые, они тихо пищали; волчица облизывала их и по-своему успокаивала.

Первенец был крупнее, чем остальные. Первые ласки волчицы достались ему, и он раньше других добрался до материнского молока. С материнским молоком волчонок получил право на жизнь.

 

Волчата быстро росли, и молока им уже не хватало. В поисках добычи родители постоянно рыскали по окрестностям, а старый матерый волк охранял логово. Безвольный и добродушный, он целыми днями лежал у логова и обычно спокойно дремал. Иногда, когда волк слышал шорох в траве или скрип ветлы над головой, он приоткрывал затуманенные старостью глаза, недоуменно озирался и снова засыпал под шум листвы.

Матерый, на первый взгляд, совершенно равнодушный к себе и окружающим, усталый и старый, просто дремал, на самом же деле он был надежным охранником прибылых волчат. Старый волк знал, что эти пока еще совершенно беспомощные щенята скоро вырастут и вольются в стаю, и эта новая сила в будущем позволит им выжить. Большая стая может успешно охотиться на крупную добычу, да и соседи не посягнут на их охотничьи угодья. Он знал, что сила волков в стае.

Матерый волк лежал, прислушиваясь к нерешительной возне в логове, и ждал, когда же, наконец, волчата наберутся смелости и вылезут из темного убежища. И когда они появились, матерый лениво приоткрыл глаза и оскалился, одобряя их первый смелый поступок.

Яркий свет на миг ослепил волчат. Вокруг все шуршало, скрипело и шумело. Испуганные, готовые в любой миг броситься в спасительное логово, они прижались друг к другу, их маленькие сердца бешено заколотились, напряженные ушки вздрагивали от каждого шороха. Но тут солнечный луч пробился через густые ветки и осветил волчат теплом, ветер приласкал их свежим дыханием. Подрагивающие влажные ноздри волчат учуяли чистый и свежий воздух. Они немного успокоились, хотя все еще продолжали тихо скулить и, щурясь от яркого света, боязливо озираться.

Тут зашуршали листья, приветствуя детей природы. Но птички, затаившиеся среди листвы, тревожно защебетали, увидев маленьких хищников. Волчата снова испуганно замерли. Постепенно глаза щенков привыкли к яркому свету, и первое, что они увидели среди огромного зеленого мира, было безобразное и бесформенное серое существо. Это был старый матёрый волк. Он зевнул, обнажив свои жёлтые, стёртые, но все еще страшные клыки, и волчата, не выдержав, в панике юркнули в нору.

 

Матёрый был слишком стар, куски шерсти свисали грязными комками с наполовину вылинявшей шкуры, острые лопатки торчали на его сгорбленной спине. И это огромное, отжившее уже свой короткий волчий век существо могло испугать не только маленьких щенят, взрослые волки сторонились его и при встрече старались обойти стороной.

Судя по тому, что матерый дожил до старости, он был хитер и сметлив, что не раз позволяло ему уходить от охотников. Но вожаком он не стал, хотя и был силен. Добродушный характер и лень не позволили ему бороться за свое потомство. И теперь он присматривал за волчатами.

Испуганные волчата долго не появлялись, наконец, один из них осторожно выбрался из логова и с любопытством начал рассматривать волка. Волчонок осторожно приблизился к нему, и, смешно сморщив нос, зарычал. Этот бесстрашный волчонок и был Первенцем. Последовав примеру Первенца и все еще дрожа от страха, появились из логова любопытные мордашки других волчат. Скоро все они бегали вокруг старого волка.

 

С этих пор старый матерый волк забыл о спокойной жизни, волчата прыгали по нему, рвали уши, дергали за хвост. А он лежал и не шевелился, стараясь терпеливо сносить озорство щенят, и только иногда глухо рычал, обнажая свои желтые стертые клыки.

Особенно доставалось ему от Первенца, который был крупнее и сильнее остальных волчат и своим озорством замучил матёрого. Вечно голодный волчонок, постоянно крутился возле него и даже подлизывался к старому волку, выпрашивая еду, а когда понял, что пищи не дождется, внезапно схватил его за нос острыми молочными зубами. Матёрый волк зажмурился от боли, возмущенно фыркнул и зарычал на волчат. Они с удивлением посмотрели на него, не понимая причину возмущения, и на всякий случай отбежали, но через минуту кинулись к старому волку, снова рвали ему уши и дергали за хвост.

 

В конце концов, переборов лень, волк устало встал, медленно, тяжело волоча старое тело и прихрамывая сразу на все лапы, пошел к речке, время от времени огрызаясь на увязавшихся за ним волчат. Вздрагивая от прохлады, вошел по брюхо в воду, жадно и долго лакал живительную влагу, и никак не мог утолить жажду.

 

А выводок, предоставленный сам себе, начинал другие игры. Это была не просто возня, каждый из щенков пытался утвердить свое превосходство над остальными. Первенец, который был прожорливее и крупнее остальных, быстро одерживал верх над волчатами. Он гонялся за ними, сбивал с ног, рычал и требовал покорности. Побежденные волчата признавали его главенство и подчинялись ему. Это постоянное соперничество утомляло волчат, и они, усталые, валились с ног и засыпали там, где сон настигал их. Безмятежный сон перебивался только голодом.

 

Первенец был сметлив и хитер и раньше всех понял, что родителей нужно встречать еще на подходах к логову. Как только вожак появлялся вблизи, волчонок, нетерпеливо повизгивая, бросался навстречу отцу и начинал выпрашивать еду. Он суетливо облизывал волчью пасть и хватал молочными зубами его за нос, заставляя отрыгнуть предназначенную для всех добычу. И сам жадно глотал, захлебываясь и икая, лишь бы не досталось другим. И когда остальные волчата, наконец, учуяв запах пищи, прибегали, то им оставалось довольствоваться остатками еды. Голодные, они крутились вокруг волка, визжали и скулили, требуя пищу. Но кормить их было уже нечем, и вожак, осторожно перешагнув через плачущие серые комочки, исчезал в кустах. Он крупными прыжками снова уходил на поиски добычи.

 

Только волчица не поддавалась на уловки Первенца. Ловко увернувшись от волчонка, который уже нацеливался схватить ее за нос, и высоко задрав голову, она пробиралась к логову, где ее ждали скулящие от голода волчата, и только тогда отрыгивала еду.

Волчата, быстро справившись с едой, хватали ее за соски, и волчица терпеливо ждала, когда молоко на время успокоит малышей. А когда они засыпали, волчица, осторожно освободившись от ненасытных волчат, снова отправлялась на поиски пищи.

 

Время от времени к логову приходили матёрые волки, они подкармливали волчат и радовались, что зимой стая будет многочисленной - значит, сильной. Они не задерживались около логова, боялись встретиться с вожаком, да и старый матёрый волк ворчал, если они заигрывались с волчатами.

Волчата быстро росли. Старый волк учил их ловить сверчков, кузнечиков и мышек. Скоро маленькие хищники перепугали и разогнали всех вокруг своего логова. Они разоряли пустые гнёзда, хорошо, что птенцы давно уже встали на крыло. Издевались над ящерицей, пока не оторвали ей хвост. Возмущенная ящерица юркнула в заросли и спряталась среди корней старой березы, которую буря еще весной вывернула из земли. Волчата не знали, что делать с противной жабовидной лягушкой, которую поймали у воды. Они осторожно переворачивали ее с живота на спину, принюхивались, с любопытством рассматривали незнакомое, противное и холодное существо. Лягушка, воспользовавшись нерешительностью волчат, вырвалась из их лап, прыгнула в воду и, прежде чем исчезнуть в тине, возмущенно проквакала, коротко отругав несмышленых серых разбойников.

 

Маленького ежика волчата сторонились, да и мохнатых шмелей, которые роились на земле недалеко от их логова, обходили стороной. Ежик однажды наказал любопытных волчат, переколов их своими колючками. Потом волчата неуклюже потирали опухшие носы и долго скулили, стараясь вызвать жалость у матёрого волка. А старый волк, широко оскалившись, только усмехнулся и снова заснул под их плач.

 

А вот мохнатые шмели, когда волчата разворошили их улей, пытаясь добраться до мёда, искусали их так, что щенки забились в самый дальний угол логова. Они целый день зализывали раны и тихо стонали, не решаясь покинуть свое убежище.

Однажды волчата нашли засохшее воронье крыло, долго и упорно боролись за него, пока Пер венец не отобрал добычу. Он мертвой хваткой уцепился за крыло и рычал, готовый защищать свой трофей, потом он, воровато оглядываясь, отбежал в кусты и закопал несъедобное воронье крыло. И наконец, довольный одержанной победой, облизнулся и бросился догонять своих обиженных братьев и сестер, чтобы очередной раз что-нибудь у них отнять. Постоянное соперничество волчат и борьба за свое место в стае начинались в раннем детстве и продолжались потом всю жизнь. Так в играх волчата познавали тайны природы и получали первые уроки выживания в этом пока еще незнакомом для них огромном мире.

Каждый день приносил им новые открытия, они постепенно постигали волчьи законы.

 

СИЛА В СТАЕ

 

Ближе к осени, где-то в августе, когда прибылые (прибылые - волчата до одного года) волчата подросли, вожак начал собирать стаю. Каждый вечер он заводил волчью песню, и его грозный вой разносился по всей округе.

 

- Где вы? Наша сила в стае! Пора на охоту! Возвращайтесь! - взвывал он. Волчица, а за ней и матерый волк присоединялись к общему хору. Люди, услышав жуткий вой в ночи, испуганно вздрагивали, мурашки пробегали по их телу. Одни, поёживаясь от страха, тихо просили Всевышнего огородить их от волков, другие громко проклинали проклятых хищников.

 

Прибылые волчата сначала с любопытством смотрели на волков, а потом, подражая им, тонкими голосками начали подвывать, но скулящий писк быстро обрывался и переходил на тявканье. Смущенные, они замолкали, снизу вверх с восхищением смотрели на родителей и снова, вытянув тонкие шеи, пытались довести до конца хотя бы одно колено своей первой песни. Волчата подвывали отрывистым лаем молодой собаки и снова заканчивали брехнёй. Вскоре охрипшие волчата совсем умолкли.

 

Первыми на призыв вожака отозвались переярки (переярки - волки от одного до трех лет). Они ответили коротким воем всего лишь в одно колено и скоро, радостные, целой гурьбой прибежали к логову. Переярки ласкались, как простые щенки, виляли куцыми хвостами и ложились на спину, выражая перед вожаком свою покорность. Переярки летом помогли родителям: они встретили лося со сломанной ногой, который, может быть, на бегу попал копытом в норку сурка, а может, на торфяных разработках угодил в яму - об этом никто уже не узнает. Они сообщили родителям о сохатом. Усталые волки, которые целый день носились в поисках пищи, обрадовались неожиданному подарку. Эта удача позволила вечно голодным прибылым волчатам быстро набрать вес, подрасти и некоторое время чувствовать себя сытыми, а значит, абсолютно счастливыми.

 

Матёрые долго прислушивались к голосу вожака, призывающему волков объединиться ради выживания, наконец, издалека ответили протяжным воем: « Мы идем! Мы признаем тебя вожаком! Мы знаем, что наша сила в стае!» - и не спеша направились на зов. Прежде чем выйти из кустов, матёрые волки с опаской наблюдали за стаей, принюхивались и только после этого осторожно появились из чащобы.

Волчата узнали среди матёрых волков тех, кто время от времени приходил к логову и подкармливал их, поэтому без всякого страха, радостно виляя куцыми хвостами, кинулись навстречу своим родственникам. Матёрые также признали своих подопечных, они суровые и страшные, на миг превратились в добродушных и совсем не злых волков. Они по очереди обнюхивали волчат и старались увернуться от слишком назойливых лобызаний уже подросших щенков, те же с радостью облизывали волчьи морды, хватали за носы, по старой памяти выпрашивая угощение. Потрепанные волки, еле освободившись от щенков, по одному с опаской подходили к вожаку, готовые в любой момент защитить себя от острых клыков предводителя. И не зря, некоторых вожак жестко усмирял, тогда матёрые, поджав свои куцые хвосты, скулили, выпрашивая пощады, и спешили затеряться среди волков в стае.

Поднятый вверх хвост, «хвост трубой», подчеркивал власть и силу вожака. С высоты своего положения вожак внимательно следил за стаей, диктуя ей правила, установленные самой природой. Волчица торжествовала, видя, что семейная стая не распалась и собралась по первому зову вожака: значит, они обязательно переживут зиму. Она знала, что сила волков в стае.

 

Наконец семейная стая тронулась в путь. Она должна обойти свои владения и научить прибылых волчат совместной охоте. Сегодня ночью прибылые волчата будут вместе с волками охотиться на настоящую добычу. Вожак повел стаю на куропаток. Куропатки, разжиревшие за лето, для прибылых волчат были легкой и лакомой добычей.

Старый матёрый волк остался в засаде, ему было уже трудно гоняться за маленькими птичками, а вот прибылым волчатам он мог преподать еще один урок выживания. Волчата, следуя примеру матёрого, затаились в высокой траве, а стая бесшумно растворились в ночи.

 

Скоро волчата услышали, как волки подняли куропаток. В ночи были слышны азартное повизгивание хищников и шелестящий шум от множества крыльев, куропатки отчаянно пытались оторваться от преследователей. Волки, окружив стайку с трех сторон, не спеша загоняли добычу на затаившихся в траве волчат, и перепуганные птицы, пролетев шагов сто, плюхнулись прямо под носом у маленьких хищников.

Волчата, следуя врожденному инстинкту охотника, бросились на добычу; испуганные куропатки вспорхнули, но многие из них оказались в зубах у ночных хищников. Среди удачливых охотников оказался и наш Первенец, он сумел в прыжке схватить жирного каплуна (каплун - петушок у куропаток).

 

Но не всем досталась добыча. Неудачники, облизываясь от голода и скуля от обиды, крутились вокруг счастливчиков. Волчата с добычей в зубах глухо рычали, готовые защитить свой первый охотничий трофей.

 

Тем временем волки продолжали гоняться за добычей и, возможно, переловили бы всех куропаток, этих неприспособленных для длительных полетов птиц, но те в последний момент сумели перелететь заросшую камышом неширокую протоку. Волки же не стали заходить в холодную воду ради этих маленьких птичек, они вряд ли могли утолить их зверский аппетит.

 

Охота на этом завершилась. Волки принесли в зубах еще полуживых птиц и волчата, особенно неудачники, радостно кинулись на добычу. Целый год волки будут заботиться о прибылых волчатах, приносить им еду, ждать, пока они насытятся, и только после них доедать остатки добычи. Закон стаи требовал постоянной заботы о прибылых волчатах. Будущее зависело от подрастающего поколения, а волки знали, что их сила в стае.

 

***

 

В тот год после длительных холодных дождей зима пришла внезапно обильным снегопадом, а потом она закрутила, завьюжила, накрыла землю сугробами. Не успели утихнуть бураны, как ударил сильнейший мороз, который образовал спасительный для волков снежный наст. И когда начались гонные охоты, стая легко ушла по твердому снегу, а всадники увязли в глубоких сугробах и вскоре усталые лошади не могли уже преследовать волков.

 

Но в начале гонной охоты несколько прибылых волчат в панике выскочили на ватагу всадников мастеривших (мастерить - отсекать стаю от леса) около чащобы. Охотники быстро приструнили (приструнить - поймать и связать волка) волков. А еще старый матёрый волк, который все лето присматривал за волчатами, был убит ударом кистеня.

Он попытался уйти от охотников, но быстро выдохся и остановился. Старый волк медленно повернулся к приближающимся всадникам, его глаза сверкнули злобой, он зарычал, готовый кинуться в последний яростный бой. Может быть, не только твердый наст, но и последний поступок старого волка спас несколько жизней и позволил оторваться стае от преследователей.

 

Волки благополучно пережили и эту зиму, они много и удачно охотились. Благодаря вожаку, охотничья удача не покинула хищников, они были сыты и довольны судьбой.

 

Первенец за год вырос и по размерам уже не уступал вожаку, но был еще неуклюж и потому постоянно проигрывал в схватках с матёрыми волками. Постепенно он набирался опыта в единоборствах.

Волки боялись Первенца, и, чем крупнее и сильнее он становился, все больше ненавидели его за прожорливость и наглость. Первенец претендовал на лучшие куски и бесцеремонно отнимал добычу даже у матёрых волков, что, естественно, было причиной все более жестоких и кровавых драк.

Он перестал уважать законы стаи, установленные самой природой, и стал причиной разлада среди волков. Это могло привести в будущем к распаду семейной стаи. А волки понимали, что их сила в стае.

 

Скоро Первенец стал побеждать матёрых, начал огрызаться и на вожака. Он вел себя вызывающе перед ним, не поджимал хвост, не скулил подобострастно, не заискивал и не ложился на спину, как остальные волки, показывая свою покорность.

 

При виде вожака Первенец старался отойти в сторону, демонстрируя полное пренебрежение к предводителю. В стае чувствовали, что в один из дней между вожаком и Первенцем произойдет схватка - кровавая и беспощадная. Но пока вожак сдерживал себя, терпел выходки волчонка, и его уступчивость воспринималась Первенцем как слабость старого волка.

 

Волчица, его мама, когда-то ласковая и заботливая, с каждым днем становилась все раздражительней и беспокойней. Она знала, что придет день, когда Первенец убьет стареющего вожака, и тогда стая распадется. Инстинкт самосохранения заставлял волчицу защищать устои, установленные в стае самой природой.

 

Однажды вожак поймал косулю и принес волчице. Первенец бесцеремонно набросился на добычу, и вожак коротким ударом отбросил его. Волчица, а вслед за ней вся стая, готовая растерзать Первенца, с остервенением кинулась на него. И только благодаря своей силе и некоторой удаче Первенец сумел вырваться из острых волчьих клыков.

 

Он скулил от боли и обиды и бежал прочь от стаи. Страх и чувство самосохранения гнали Первенца все дальше и дальше от родных мест. Только иногда он останавливался, чтобы немного передохнуть и зализать кровоточащие раны.

 

ВОЖАК И БЕЛАЯ ВОЛЧИЦА

 

Страх и обида гнали Первенца все дальше и дальше от родных мест. Наконец в один из дней Первенец нашел место, где не было границ - это была свободная земля, край больших и малых озер, разбросанных среди пойменных лугов широкой реки. Река, огибая покрытые лесами невысокие холмы и извиваясь среди лугов, несла свои воды куда-то очень далеко. Там, на болотистой равнине, по берегам заросших камышом и тальником стариц и ериков, бродили огромные лоси, легкие, как ветер, косули носились по лугам - тугаям, лани в тенистых березовых колках спокойно паслись с детенышами среди деревьев.

 

На озерах, соединенных между собой протоками и спрятанных от людских глаз прибрежными кустами каратала (из-за опутавших их ежевики и хмеля они казались непроходимыми), шла размеренная жизнь. Белые лебеди грациозно плыли по водной глади, цапля застыла на отмели, высматривая на дне добычу, довольные гуси с выводком гоготали среди кувшинок, там же, в камышах, прятались утки. По берегам стариц стайки непуганых куропаток бегали среди высокой травы.

 

Среди этого райского изобилия Первенец жил бирюком (бирюк - молодой волк, ищущий самку в одиночку). За лето он окреп и к осени уже выглядел взрослым матёрым волком. Однажды в сумерках он услышал зов, перед которым ни одному волку не устоять. Первенец направился на зов. Скоро волк почувствовал тревогу, незнакомый запах волновал, ему казалось, что там, за кустами, затаилась неведомая опасность. Наш Первенец напрягся, зарычал и стал беспокойно вглядываться в заросли, он приготовился к кровавому бою. Волк был уверен в своей победе, потому что это была его земля, он первым пришел сюда, и никто не посмеет отсюда его прогнать. Но чужак не уходил, и в ответ на его грозное рычание вдруг из-за кустов послышалось вкрадчивое повизгивание.

 

Через мгновение, мягко и неуверенно перебирая лапами по росе, склонив голову в подобострастном поклоне, перед Первенцем появилась молодая волчица.

 

Она не уступала своими размерами Первенцу, была лишь тоньше и грациозней. У Первенца серый подшерсток на спине переходил в темную полоску, а у нее подшерсток был светлым, с чуть рыжеватой подпалиной, и поэтому башкиры, когда зимой по первому снегу выезжали на гонную охоту и встречали её, с благоговением шептали: «Белая волчица - наша спасительница!» - и опускали оружие.

Башкиры никогда не преследовали Белую волчицу, ее считали потомком «Белого Волка». Легенда о Белом Волке гласит, что он спаситель башкир, вывел их из смертельного окружения врагов и привел к отрогам Урала. Эта легенда, передаваемая из поколения в поколение, в будущем не раз спасет стаю белой волчицы от истребления...

 

А пока наш Первенец, встретив молодую волчицу, был в смятении. Он не знал, как поступить, и на всякий случай неуверенно зарычал, обнажив крупные острые клыки но вскоре злость сменилась растерянностью. Молодая волчица разрушила его нерешительность, она вкрадчиво, виляя куцым хвостом, осторожно приблизилась к Первенцу.

 

Они замерли и, как две натянутые тетивы, дрожали от напряжения; широкие ноздри возбужденно втягивали пока еще незнакомый запах друг друга. Вдруг молодая волчица заскулила и упала на спину, обнажив живот и выражая свою полную покорность перед ним.

Она признала в нем вожака. Но прежде чем, Первенец стал настоящим полновластным вожаком, ему еще не раз придется в кровавых схватках с волками доказывать свое право возглавлять стаю.

 

С тех пор они вместе охотились - вдвоем оказалось легче добывать пищу. Первенец с удивлением обнаружил, что волчица намного искуснее и проворнее в охоте. Волчица загоняла куропаток прямо в его лапы, она могла незаметно подкрасться к суркам и схватить жирного байбака у самого входа в нору. И самое главное, она терпеливо ждала, когда он насытится, и только потом доедала остатки добычи. Так они беззаботно наслаждались своим волчьим счастьем, пока не появился на их территории молодой волк. Встретившись на узкой тропинке, они стояли, сверля друг друга ненавидящим взглядом, решительные, злые и сильные. Вступал в силу один из самых главных законов природы: закон естественного отбора. И волчица полностью подчинилась этому закону, она отошла в сторону и стала с любопытством наблюдать, как два молодых и сильных самца в кровавой, а может быть, в смертельной схватке будут доказывать не только свое право на жизнь, но и право на потомство, которое продолжит волчий род. А волчий закон был однозначен: только сильнейший имел право на будущее потомство.

 

Схватка была короткой, враг был повержен, он, опрокинутый на спину, скулил и визжал, выпрашивая пощады. Первенец его великодушно пощадил. Волчица радостно кинулась к победителю, он сегодня доказал свое полное право на обладание ею. Было еще несколько кровавых схваток, где наш Первенец всегда выходил победителем, а поверженные полностью признавали власть сильнейшего и беспрекословно подчинялись его воле.

 

Наш Первенец стал полновластным Вожаком небольшой стаи. Эта стая отличалась от семейной тем, что инстинкт выживания объединил на время молодых волков вокруг сильного Вожака и Белой Волчицы. Они держались вместе, чтобы пережить зиму. Волки в любое время могли уйти, кровные узы не связывали их, в отличие от семейной стаи.

 

В стае Вожак и Белая Волчица первыми насыщались добычей, а остальные довольство вались остатками. Но самое главное, в стае имели право на потомство только Вожак и Белая волчица. Зимой наступила пора волчьей свадьбы. Вожак вдруг стал агрессивным и, своей злобой подавляя волю других волков, ревностно отгонял их от волчицы.

 

Побитая стая разбрелась. Бирюки, поджав хвосты, голодные и злые, бродили по окрестностям, не в силах охотиться в одиночку, довольствуясь лишь мелкими грызунами, а если повезет, то добывали зайца. Они все еще надеялись встретить свою половинку. Они выли и ждали, когда прозвучит ответный зов волчицы. Но никто не откликался на их призыв.

Без вожака они не способны были организовать охоту на крупную добычу. Если кто-нибудь из них пытался объединить волков для охоты, то тут же начинались драки: никто не хотел подчиняться выскочке. Каждый пытался доказать свое право на главенство, но постоянные драки в конце концов утомили волков, и они окончательно разбрелись по округе. Злобные и страшные, они бродили по окрестностям, а Вожак с Белой Волчицей, подгоняя друг друга и играя, все дальше и дальше удалялись от волков.

И когда после волчьей свадьбы прозвучал долгожданный призыв, волки сразу же откликнулись, у них появилась надежда, что Вожак, наконец, объединит их в стаю и у них будет настоящая добыча. Когда волки собрались, Вожаку снова пришлось доказывать свое право на власть. Он жестко и быстро навел порядок в стае, и, когда убедился в покорности каждого, повел стаю на охоту. Вожак присмотрел больного и старого лося, который давно уже отжил свой век.

 

Волки нашли старого лося на болотах. Они издалека с опаской наблюдали за когда-то могучим и сильным хозяином чащоб. Огромный сохатый все еще внушал страх: когда-то он мог одним ударом копыта перебить хребет любому волку. Сейчас же он, больной и одинокий, спотыкаясь на каждом шагу о кочки, бесцельно бродил среди чахлых и кривых берез, оставляя за собой запах старости и болезни.

Старый лось стал легкой добычей для стаи, и он помог волкам пережить суровую зиму.

 

Весной некоторые волки покинули стаю, они надеялись найти свободные земли и побороться за свое счастье. А Белая Волчица забеспокоилась и начала искать место для логова. Скоро она нашла в густом кустарнике на берегу реки старую лисью нору и быстро расширила ее. Волчица спряталась в логове. Вожак рядом выкопал еще одно запасное логово, через две недели после рождения волчат нужно будет перенести их в новое, не загаженное, чистое место. Он улегся у входа и начал ждать появления новой жизни. И скоро в логове запищали девять слепых волчат. Основа семейной стаи было заложено. Вожак знал, что сила волков в стае.

 

ХИЩНИКИ

 

Волки благополучно пережили и эту зиму. Неудачная гонная охота в начале зимы позволила сохранить в целостности почти всю стаю.

Большой стае требовалось много пищи. Волки много и удачно охотились, но К весне они разогнали всю живность в округе. Когда пищи не стало хватать, они вторглись в соседние земли, и несколько малочисленных волчьих стай в панике бежали, а кто не успел, был уничтожен.

Стая, возглавляемая Вожаком и Белой Волчицей, стала наказанием и для людей. Волки знали, что мужчины ушли на войну и стали без всякого страха подходить к селениям. Скоро они истребили в ауле всех собак.

Волки при помощи молодых волчиц выманивали за околицу алабаев (алабай - среднеазиатская овчарка) и там безжалостно их убивали. Когда собак не стало, волки по ночам стали хозяйничать в селе, они проникали в овчарни и вырезали овец.

 

Люди пытались защититься от хищников, старики по ночам охраняли свою живность, а днем пытались на вабу (вабить - выть, подражая волкам) выманивать волков под ружейный выстрел, но они даже не откликнулись на ложный зов. Отравленную приваду (привада - приманка) и капканы хитрые волки обходили стороной. Старики и дети не могли организовать гонную охоту на волков, и проклятые хищники чувствовали себя хозяевами степных просторов.

 

Огромная стая продолжала рыскать по окрестностям, и скоро волки разогнали и истребили всю живность в округе. В поисках добычи волки постепенно удалялись все дальше и дальше от своих охотничьих угодий, иногда за день они пробегали до 200 верст.

Наконец, удача улыбнулась голодным волкам, в один из весенних дней они встретили табун лошадей, которые на тебеневке (тебеневка - зимнее пастбище) добывали свой скудный корм. В этих краях люди еще не слышали о появлении огромной голодной стаи волков, и поэтому никто не охранял табун, лишь злой и сильный черный жеребец кружил вокруг косяка и зорко следил за порядком.

 

Под весенними лучами солнца снег подтаивал, и сугробы в размерах постепенно оседали под тяжестью влаги. К вечеру мороз покрывал снежный наст наледью, который не хотел ломаться даже под крепкими копытами лошадей. Вожак волчьей стаи заметил, что лошади на тебеневке ослабли от бескормицы. Вялые кони бродили по склонам невысоких холмов, там было меньше снега, и пытались откопать прошлогоднюю пожухлую траву.

 

Сбитые копыта лошадей кровоточили, и волки издалека почуяли запах крови. Голодные волки, возбужденно повизгивая от нетерпения, ждали, когда Вожак выберет жертву и начнется кровавая охота.

 

Вожак, не таясь, вышел к табуну: волки редко нападают из засады. Лошади встрепенулись и напряглись. Мелкая дрожь пробегала по их сильным телам, широкие ноздри затрепетали, они почувствовали запах смерти, исходивший от хищников.

 

Страх на время парализовал лошадей. Только жеребец, хозяин и защитник табуна, покусывая за холки кобылиц, начал спешно сбивать их в кучу, а те, в свою очередь, поспешили укрыть молодняк в центре круга, где они и затаились среди дрожащих тел. Вожак волчьей стаи успел заметить, что одна из кобылиц сильно хромает. Цель была определена: хромая кобыла и будет их добычей.

 

Собрав кобылиц в кучу, жеребец начал кружить вокруг косяка, и, когда Вожак приблизился к табуну, выскочил вперед и встал перед хищником. Жеребец угрожающе зафыркал, захрипел, завизжал, встал на дыбы, начал бить копытом по мерзлой земле, показывая свою силу и готовность перебить хребет любому волку, который приблизится к табуну. Вожак не отступил, он продолжал спокойно стоять перед буйным жеребцом и пристально смотреть прямо в глаза грозному противнику. Остальные волки в это время, низко опустив головы, гуськом, не спеша, начали подкрадываться к табуну.

 

Жеребец до последнего старался сдерживать табун, но лошади не выдержали, когда увидели перед собой огромную стаю, которая подкрадывалась к ним. Они шарахнулись в сторону и в панике помчались по склону. Не подкованные копыта лошадей скользили, они падали на ледяном склоне, снова вскакивали и продолжали бежать, не разбирая дороги и не видя перед собой пути спасения.

 

Волки же легко бежали по покрытому ледяной коркой снегу. Они без суеты, сменяя друг друга, преследовали лошадей, пытаясь отделить хромую кобылу от табуна. Теперь каждый волк выполнял свою заранее определенную роль в стае. Несколько матёрых волков начали отвлекать жеребца, не давая ему собрать кобылиц в косяк, пока остальные продолжали преследовать табун.

 

Наконец, волкам удалось отделить несчастную кобылу. Охота нагоном началась. Волки гнали ее в сторону Вожака и Белой волчицы, которые уже спешили наперерез к жертве.

 

Волки почувствовали, что хромая кобыла начала уставать, и при каждом удобном случае старались впиться острыми клыками в жертву. Сбитые твердым настом копыта лошади и порванная в нескольких местах шкура на паху кровоточили. Запах крови доводил волков до безумия, и они, возбужденные близкой добычей, визжали от нетерпения, и еще с большим остервенением преследовали жертву.

 

Ужас охватил несчастную лошадь, она мчалась навстречу своей гибели и силы постепенно покидали бедную кобылу. Волки почувствовали ее слабость, они вплотную приблизились к лошади и попытались окружить ее. Кобыла из последних сил взбрыкнула, отбиваясь от наседающих хищников, и под ее копыта попал неопытный переярок. Перевернувшись несколько раз в воздухе, волк упал на снег, и, еще не осознав, что смертельно ранен, попытался вскочить, но задние лапы его не слушались. Перебитый хребет парализовал половину тела, но волк все еще находясь в пылу преследования, рванулся вперед, но ему удалось только пару шагов поволочить по земле свое уже безжизненное тело.

 

Он снова упал, и через затуманенные болью глаза успел разглядеть, как вышедший наперерез Вожак, точно рассчитав прыжок, бросился на кобылу. Челюсти волка сомкнулись на горле несчастной жертвы.

 

Кобыла споткнулась, и упала, попыталась вскочить, но мертвая хватка Вожака удержала ее на земле, и тут уже вся стая набросилась на жертву. Дикий предсмертный крик погибающей лошади эхом отразился от близлежащих холмов.

 

Для переярка его первая охота стала последней. На следующий день табунщики найдут околевшего волка, он, слегка запорошенный снегом, лежал недалеко от останков несчастной кобылы.

 

Еще одна драма разыгралась в природе, но она не нарушила естественного равновесия, а, наоборот, послужила средством сохранения и продолжения другой жизни. А в оправдание волков можно сказать, что они выбрали больную и слабую лошадь, шансы на жизнь у нее были ограничены. И еще волки, в отличие от шакалов и гиен, не пожирают живую плоть своей добычи, они сначала убивают жертву, но вряд ли этим можно оправдать хищников.

 

Сегодня луна стала свидетелем трагедии, которую не в силах была предотвратить.

 

ДВЕ СТАИ

 

Крупный волк - Вожак стаи, низко опустив лобастую голову осторожно пробирался вдоль лесной опушки, а вслед за ним шла Белая Волчица с прибылыми волчатами, подгоняя их спешили переярки, и чуть позади матёрые волки замыкали большую стаю.

Осенью по чернотропу (чернотроп (черностоп) - летний путь; осенние холода без снега; пора самых темных ночей) Вожак и Белая Волчица вывели прибылых волчат на первую осеннюю охоту, сегодня для них должна открыться еще одна страница Великой книги природы. Стая осторожно продолжала свой путь, досадуя на сороку, которая уже сообщила всем, что волки вышли на охотничью тропу.

 

Волки не очень любили лесную чащу, здесь каждый шаг стаи был известен ее обитателям, а в снежную зиму сугробы толстым слоем заметали волчьи тропы, и они становились непроходимыми. Поэтому волки редко укрывались в лесных дебрях.

На степных просторах волки чувствовали себя в безопасности. Небольшие березовые колки и овраги служили им укрытием, там после удачной охоты хищники днем отсыпались на лежках. Ночью волки становились полноправными хозяевами степных просторов.

Пока снега не было, волки чувствовали себя в относительной безопасности, они знали, что гонная охота начнется только с первым снегом - по пороше, и сейчас вечный страх перед человеком - хозяином природы был на время приглушен.

 

Этой ночью волчья стая, как обычно, вышла на ежедневный обход своих охотничьих угодий. Волки медленно шли вдоль небольшой речушки, по пути помечая границы своих обширных владений. В поисках добычи они заглянули в замерзшие болота, летом здесь обитали лоси, которые среди заросших кустарником и камышом островках прятали от чужих глаз лосят. Волки рыскали среди чахлых берез, обнюхивали каждую кочку, пытаясь найти следы, но лоси с первыми заморозками ушли в леса, где всю зиму будут питаться осиновой кожурой.

 

Разочарованные и голодные волки продолжили свой путь среди невысоких холмов, которые образовали своеобразную береговую линию вдоль небольшой речки. Вожак с Белой Волчицей пришли на эти свободные земли несколько лет назад и с тех пор чувствовали себя здесь полновластными хозяевами. Белая Волчица, благодаря не только своему окрасу, но уму и хитрости не раз спасала волков от охотников. Она сумела сохранить семейную стаю. С каждым годом стая становилась многочисленней, с каждым годом ее владения расширялись. Не раз волки вступала в смертельные схватки с соседями за новые охотничьи угодья и в этой кровавой войне всегда выходила победителями. Чаще всего, как только появлялась большая стая Вожака и Белой Волчицы, другие волки спасались бегством, навсегда оставив охотничьи угодья, уходили искать счастье на чужбине...

 

***

 

В эту же ночь группа вооруженных всадников осторожно пробиралась вдоль реки к селению. Копыта лошадей были обмотаны тряпьем, чтобы скрыть топот подков на мерзлой земле. Так поступают лихие люди - разбойники, только они, скрытно, со злыми намерениями могли подкрадываться ночью к селению. Время от времени лихие люди появлялись в этих краях.

Головы у всадников были укутаны тряпьем, надвинутые на лоб шапки и башлыки прятали глаза, то ли от холодного ветра, который, высекая слезу, дул прямо в их лица, то ли из-за боязни быть узнанными во время воровства.

у каждого за спиной в овчинных чехлах спрятаны ружья. Чехол не только предохранял спину во время длительных переходов, но, самое главное, позволял держать порох сухим, что исключало осечку ружья при встрече с врагом или хищником.

 

Разбойники тихо переговаривались между собой, они явно опасались быть замеченными людьми. В другое время можно было подумать, что охотники, вооруженные ружьями, вышли на ночную охоту.

Но эти всадники были не охотники, а конокрады. Они вышли на разбой и рассчитывали, что после того, как умыкнут лошадей, сумеют, запутав следы по чернотропу, безнаказанно уйти от преследователеЙ. И выбрали они время для разбоя, когда большинство башкир ушли на войну и в селениях остались одни старики да безусые юноши. Но разбойники знали, что и старики - опытные воины, не раз участвовавшие в войнах, а юноши с раннего детства владевшие оружием, могли дать достойный отпор.

 

В отличие от волков, конокрады не удовлетворялись одной лошадью, весь табун становился их добычей. Разбойники были хуже волков, потому что не было у них чувства насыщения, в отличие от хищников, они не знали меры, брали все, что попадалось в их грязные руки. Жестокие и расчетливые, они приносили окружающим много бед и ради наживы шли на самые тяжкие преступления. Конокрадов ненавидели, и если кто из них попадался на воровстве, то самосуд над ними был быстрым и жестоким. Воры боялись встречи с людьми и не рассчитывали на пощаду, поэтому они, как волки, тайком пробирались вдоль берега реки.

 

Этой ночью пути двух стай - волков и разбойников - должны были пересечься. И они, пока не подозревая об этом, двигались навстречу друг другу.

 

Холодный ветер дул разбойникам в лицо, он же принес с собой запах волков, кони под всадниками заволновались. Разбойники моментально вытащили ружья, готовые, не задумываясь, пустить их в дело; даже испуганные кони, до сих пор нервно перебирающие копытами, подчиняясь узде, замерли. А волки, идущие с подветренной стороны, продолжали медленно подниматься на высотку, не зная о смертельной опасности, поджидающей их с обратной стороны невысокого холма. Только полная луна наблюдала с высоты за разыгрывающейся на земле драмой, но не могла вмешаться и предотвратить трагедию. Ей оставалось только освещать последний путь стаи и стать свидетелем трагических событий.

 

Вожак, а следом и Белая Волчица почти одновременно появились на вершине холма, и тут же треск выстрелов прорезал ночную тишину и эхом отразился в близлежащих холмах. Пули ударили с такой силой, что волков отбросило в ложбину. Смертельно раненная волчица попыталась вскочить, но силы покинули ее, и прежде чем ее взгляд окончательно потух, она успела разглядеть, что раненный Вожак, завизжав от боли, закрутился на месте, пытаясь вытащить пулю из тела. Тут на верху холма появились всадники, несколько пуль ударились о мерзлую землю рядом с Вожаком, срикошетили и со свистом отлетели в сторону. Вожак, спасаясь от выстрелов, бросился в темноту. Прихрамывая от боли, он бежал вслед за волками, которые еще раньше, испуганные выстрелами, растворилась в тени близлежащих холмов. Волки бежали, подчиняясь вечному страху перед человеком, стремясь подальше уйти от смертельной опасности.

 

Вожак же, отбежав на безопасное расстояние, остановился и с удивлением обнаружил, что рядом не было Белой Волчицы. Он тяжело дышал и напряженно вглядывался в темноту, широкие ноздри втягивали воздух, пытаясь уловить родной запах. Он сделал шаг вперед, но проклятая пуля пронзила острой болью его тело, он заскулил и зубами впился в шкуру, пытаясь вытащить свинец из своего тела. Перебирая зубами, он искал пулю, словно блоху, которая по капле пила его кровь.

 

Наконец, ему удалось ухватить клыками свинец и вместе с шерстью вырвать его. Пуля ударилась об лопатку, раздробив кость, отскочила и застряла в складках шкуры. Если стрелок был бы точнее, то мучения волка закончились бы, и он лежал бы сейчас рядом с мертвой волчицей. Но Вожаку еще придется жить и мучиться.

 

Вожак облизывал рану, старясь унять боль. Через некоторое время он, пошатываясь на трех лапах, медленно побрел назад в поисках Белой Волчицы.

 

Он нашел ее в ложбине, куда волчица была отброшена пулей. Волк осторожно приблизился к ней, стал облизывать ее раны, толкал волчицу, пытаясь расшевелить уже застывшее тело. Он скулил и просил ее проснуться:

- Хватит лежать, пора на охоту, стая ждет нас! - уговаривал он.

 

Вдруг шерсть на загривке Вожака вздыбилась, страшный оскал превратил его в грозного зверя, послышалось глухое рычание. Волк учуял незнакомый залах, оставленный человеком. Один из всадников, который удачным выстрелом убил волчицу, соскочил с коня, чтобы забрать свой трофей. Но предводитель бандитов, раздосадованный поднятым шумом, приказал оставить волчицу в покое. Он развернул лошадь и объявил, что нужно уходить, пока не появились здесь встревоженные выстрелами люди.

 

Разбойники решили отложить воровство до лучших времен. Кто-то пытался возразить, что не сегодня, так завтра пойдет снег, тогда они точно останутся без добычи. В бесснежную ночь и по чернотропу никто не сможет их выследить. Вожак разбойников и сам понимал, что теперь самое время для воровства, но боязнь встретиться с людьми после поднятого шума заставила его отложить дела. Разбойники развернули коней и растворились в темноте.

 

ОДИНОКИЙ ВОЛК

 

Волк скулил, толкал волчицу, пытался поднять ее, облизывал ее раны, но она не шевелилась. Тогда вожак завыл. Конокрады, услышав душераздирающий вой, вздрогнули от страха: это был жуткий плач одинокого волка. Вожак выбирает свою волчицу один раз и на всю жизнь. После гибели волчицы вожак, совершенно равнодушный к жизни, обычно покидает стаю.

 

Стая под утро вернулась к Вожаку, но он, равнодушный ко всему, лежал рядом с волчицей. Волки расположились неподалеку. Наступила ночь, а вожак все лежал и пристально смотрел на Белую Волчицу.

Волки терпеливо ждали, когда Вожак поведет их на охоту. Так прошло несколько дней. Наконец, голодные волки заволновались, матёрые подходили к вожаку, но он не обращал на них внимания. И скоро среди волков начались беспричинные драки, матёрые начали нападать на переярков, испуганные прибылые волчата попрятались среди кустарников и с ужасом наблюдали, как между волками вспыхивали ожесточенные схватки. В конце концов, волки покинули своего вожака, а он по-прежнему лежал и немигающим взглядом смотрел на Белую волчицу.

 

Через несколько дней снова появились всадники, на этот раз переменчивый ветер принес издалека запах разбойников. Вожак из множества запахов отличил один, тот самый ненавистный запах убийцы, который опрометчиво оставил свой след рядом с Белой Волчицей.

 

Волк напрягся и глухо зарычал. Глаза волка засверкали ненавистью, он припал к земле, прижатые уши, злобный оскал, обнажившие острые клыки не оставляли никаких шансов убийце, который пока еще не знал, что за холмом затаился хищник, полный злобы и мести.

 

А разбойники тем временем, словно темные тени, гуськом пробирались вдоль реки к селению. Они радовались тому, что все еще не было снега, да и полная луна на время спряталась в облаках. По всем признакам было видно, что скоро пойдет снег, который закроет все вокруг белым чистым покрывалом, но пока темная бесснежная ночь была союзницей разбойников. Копыта лошадей были снова замотаны тряпками, чтобы заглушить воровской цокот подков по мерзлой земле. Они спешили за чужим добром и радовались тому, что, пока не выпал снег, сумеют, не наследив, умыкнуть чужое добро. Иначе не избежать им расправы.

 

Один из всадников вдруг вспомнил, как здесь в прошлый раз он удачно подстрелил волчицу. Кто-то возразил, что они уже давно проехали это место, но всадник решил доказать всем, что за этим холмом лежит его трофей. Взмахнув плеткой, всадник исчез за высоткой, и в тот же миг рычание зверя и страшный душераздирающий крик человека разрезали ночную тишину.

 

Яростный звук борьбы, отчаянный крик призывающего на помощь человека и испуганная лошадь, выскочившая из-за холма без всадника, наконец, вывели бандитов из оцепенения. Дрожащими руками они суетливо вытащили ружья из чехлов и, поднявшись на холм, увидели тень волка, мелькнувшего в сумерках, и человека, стоящего на коленях. Одной рукой он держался за горло, другой отмахивался от кого-то невидимого и страшного. Внезапно его тело обмякло, и он рухнул на землю рядом с околевшей волчицей.

 

Люди соскочили с коней и подбежали к нему, но тот был уже мертв, только из страшной раны на шее продолжала сочиться черная кровь. Испуганные люди беспокойно вглядывались в темноту, опасаясь нападения волков, несколько человек суетились рядом с погибшим.

 

Тут сквозь облака пробилась луна и осветила соседние холмы. На вершине дальнего холма огромный волк завыл на луну так жутко и страшно, что не только разбойники, но и люди в ауле застыли в суеверном страхе.

Разбойники ускакали прочь от проклятого места, они снова остались без добычи, но каждый из них знал, что больше в эти края никогда не вернется.

 

А волк все продолжал свой жуткий вой, это был не призывный клич вожака, собирающий стаю на охоту, а плач обреченного на гибель одинокого волка. Он взвывал к равнодушной природе без всякой надежды на помощь, и только луна проявляла сочувствие к несчастному, терпеливо слушая его последний плач. Волк, растроганный участием, изливал накопившуюся тоску, рассказывая о короткой, полной опасностей, но свободной волчьей жизни.

 

***

 

Скоро деревья сбросят яркую многоцветную красоту, холодный сырой ветер оборвет последние листья. Лес вдруг посереет и, весь темный, застынет в ожидании зимы, мечтая, когда же все-таки снег укутает деревья белым покрывалом.

 

И только тогда, когда пойдет снег, деревья успокоятся и пере станут шуметь под холодным ветром. Они в полудреме будут наблюдать, как лесная опушка, со старыми пеньками и с муравейником на краю под елью, постепенно скроется под снегом. Белое безмолвье опустится на темную землю. В этой сказочной сонной тишине, вдруг, нарушая лесной покой, треснет от холода сук, и тут же сойка-пересмешница поднимет шум, она громко и тревожно заверещит, а за ней сова заухает с одышкой - глухо и прерывисто. Деревья, сбрасывая дремоту, встрепенутся, а когда увидят одинокого волка на поляне, успокоятся и снова погрузятся в зимнюю спячку.

 

Вожак вдруг забеспокоился, он как - будто очнулся после долгого сна, стряхнул с себя снег и с удивлением осмотрелся вокруг, не узнавая преобразившуюся природу.

 

Луна в это время спряталась за облаками, но вокруг было светло. Но этот холодный свет, отражаясь от снега, не оставлял даже смутных теней, а деревья словно призраки продолжали равнодушно стоять в этой тишине.

 

Вожак тихо заскулил, уткнулся влажным носом в холодный бок волчицы и слегка толкнул ее. Он все еще наделся, что волчица вдруг проснется, стряхнет с себя снег, и как прежде, оскалившись белыми клыками, улыбнется и, они вместе, поднимая вокруг себя кучу снега, помчаться по степным просторам, и никто не сможет их остановить.

 

Но волчица молчала. Волк в отчаяние снова заскулил, а потом завыл от бессилия жалобно и обреченно. Это был последний плач одинокого волка...

А снег все падал и падал, укутывая волчицу белоснежным саваном.

 

***

Весной, когда растает снег, Старец найдет место, где погибла Белая Волчица. Рядом с ней, положив на ее спину лобастую большую голову, лежал уснувший вечным сном Вожак. Старик похоронит их вместе на одном из безымянных холмов на берегу живописной реки.

 

Махмут САЛИМОВ.

 

ОБ  АВТОРЕ

 

Кадровый военный Российской армии (подполковник в отставке) Махмут Бакирович Салимов занимается военной историей, а также изучает прошлое башкирского народа и его связи с Доном. Выпускник Ростовского военного института ракетных войск (РАУ), участник осетино-ингушского конфликта и первой чеченской войны, инвалид боевых действий. Он автор целого ряда книг, выходящих в библиотеке «Башкирской охотничьей газеты». Проживает в Ростове-на-Дону.