Сергей Фирсов. ВЕРСАЛЬ (чемоданные записки)
А
А
А
- ...этот старинный город - он как шампанское, он искристый и воздушный. Когда смотришь на него издалека, видишь, что он весь зажат в тиски стереотипов и клише, а вблизи все представления о нем формируются заново, с чистого листа. Там просто не успеваешь вертеть головой. Интересно все.
- На этот раз гидом оказалась женщина по имени Лидия. В её распоряжение поступили три пары — молодожёны из Белгорода, пенсионеры из Москвы и Тата с Вахромеем (ростовское ни то, ни сё).
- Сначала Лидия немного рассказала о себе. Живёт во Франции давно, уже 28 лет, имеет два образования — историческое, полученное на родине, и искусствоведческое, местного розлива. Работает без выходных и очень рвётся посмотреть бракосочетание принца Уильяма и его избранницы, обещанное по TV на завтра. Всё это было, конечно, безумно интересно, но актуализировались и другие темы для разговоров.
- Молодожёнами из Белгорода владела мощная надежда — они страстно и, видимо, давно мечтали приобрести в Париже колготки. А ещё лучше — чулки. И потому стали долго и нудно выяснять, где же можно это желание реализовать. Лидия справилась с тестом играючи.
- С московскими пенсионерами так легко было не совладать. С колготками, а тем более чулками в столице последние лет тридцать перебоев не наблюдалось. Не то, что в Белгороде. А вот еды катастрофически не хватало. Экзотической, во всяком случае. Поэтому вопросы сразу посыпались жёсткие и по существу. Где находится ресторан «Maxim's»? Сколько стоит там ужин на двоих? Принимаются ли к оплате кредитные карты?
- При одном только взгляде на Лидию сразу становилось понятно: она всю сознательную жизнь ужинает только в ресторанах фешенебельного квартала Маре, а в досужий день посещает для разнообразия «Maxim's», «Bristol» или «Espadon» в отеле «Ritz», причем повсеместно у неё зарезервирован собственный столик. А как иначе?
- Но москвичам этого оказалось мало, и разговор съехал на обочину.
- — А как у вас обстоит дело с лягушками?
- Выяснилось, что лягушек парижане не едят уже лет сто, а скармливают их охочим до всякой дряни туристам. А вот водоросли едят. И устриц очень даже едят. «А чем их запивают?» — «Да чем угодно». — «Ну, например?» — «Вином можно вполне». — «А мы вот знаем, что их непременно нужно запивать лимонным соком. Или шампанским. Как у Диккенса». — «Необязательно, необязательно. И кроме того там внутри всегда есть такие остатки морской водички, не всем нравятся. Если будете покупать в супермаркете сети Monoprix, имейте это в виду. Там, кстати, выгоднее всего покупать. На большую партию хорошая скидка». — «Нет, ну, а чем же всё-таки их запивать?»
- — Лучше всего — марганцовкой, — хмуро сказал молчавший до сих пор Вахромей и похоронил тему.
- На подступах к Версалю стал срываться мелкий подловатый дождик. Хотел во что бы то ни стало размочить намерения русских туристов. Не вышло. Желающие увидеть резиденцию Людовика XIV были кремнестойки.
- Тем более, было на что посмотреть.
- Версальский дворец — воплощение величия и славы короля — строился всерьёз и надолго. Реализацию своих замыслов Людовик доверил архитектору Луи Лево, которого сменил затем Жюль Ардуэн-Мансар. Для создания парковой зоны был привлечён гений ландшафтного дизайна Андре Ленотр. И Мансар, и Ленотр знали своё дело туго и потрудились от души. Великолепие созданного ими комплекса зашкаливало все разумные пределы. Да и то сказать, восемьсот гектаров — площадка внушительная. Было где разгуляться.
- Сфотографировавшись у главных ворот, украшенных золотым солнцем, группа проследовала во двор. С южной стороны дворца располагался Цветочный партер, или Партер Любви, или по-нашему - розарий, спроектированный лично Марией-Антуанеттой. Причудливый рисунок цветочных линий настраивал и внушал. По обе стороны розария тянулась живая изгородь, аккуратно и с особым тщанием постриженная. Ярусом ниже, за лестницей Ста Ступеней, раскинулся Партер королевской оранжереи. Четыре газона и круглый бассейн занимали почти три гектара расчерченной на квадраты и прямоугольники земли. Здесь катались два автопогрузчика, вывозившие из Оранжереи после зимовки растительную экзотику — пальмы, олеандры, апельсиновые деревья, гранаты. Партер оранжереи был окаймлён дорогой, за которой сверкал голубой водой Швейцарский бассейн площадью в шестнадцать (!) гектаров.
-
- С западной стороны, насколько хватал глаз, местность понижалась, открывая вид на бассейн Аполлона и Большой канал. Андре Ленотр с математической точностью рассчитал обзор и перспективу. Фокус, проделанный мастером, состоял в том, что четырехкилометровая протяжённость канала не ощущалась в полной мере. Расстояние до удалённой границы словно бы скрадывалось, уменьшалось в несколько раз, подсовывая доверчивым зрителям обманку. А и понятно, с биноклями во времена Людовика была напряжёнка, приходилось идти на ухищрения.
- Кроме пространственных чудес Ленотр создал образцовый французский парк, аллеи которого оснастил сложной системой фонтанов. Увидеть их в действии возможно и сейчас, в период с мая по октябрь, по воскресеньям, когда в атмосфере прежних времен проводятся так называемые «праздники Больших фонтанов».
- Говорят, Петр I, посетив в своё время Версаль, был настолько очарован увиденным, что по его типу воссоздал Петергоф с Петродворцом.
- Жизнь в Версале всегда была подчинена строгому протоколу и этикету. Король-Солнце Людовик XIV не только воздвиг дворец, способный единовременно вместить до 10.000 гостей и подданных, он превратил этих подданных в зрителей, дворец — в подмостки, а из всей своей жизни сотворил один грандиозный спектакль. И самым главным и блистательным актером на сцене повсеместно был он сам.
- Мир здесь вращался вокруг короля. Пробуждение, отход ко сну, прием пищи, прогулки — всё это приравнивалось к государственным деяниям. В ежеутренний моцион входил обязательный врачебный осмотр, в том числе и содержимого туалета монарха, после чего информация о самочувствии сира доносилась до его слуг.
- — Наверное, и пушка стреляла в ознаменование успешного опорожнения венценосного кишечника, — робко предположил Вахромей.
- — Нет, ну что вы! — сказала Лидия. — Король был чрезвычайно хорошо воспитан, и при совершении утреннего туалета никогда не издавал громких звуков.
- Покои короля и покои королевы были разнесены в пространстве, и каждый из супругов вил своё гнёздышко по собственному усмотрению. В отличие от нынешних мужчин и женщин, стремящихся любыми путями загнать друг друга на единственное двуспальное ложе, под общий балдахин.
- Гнёздышко короля включало в себя ряд салонов. Таких, как салон Геркулеса, салон Изобилия, салон Венеры, салоны Дианы и Меркурия. И конечно, салон бога Солнца — Аполлона. Именно здесь стоял королевский трон. Покои королевы были несколько скромнее и состояли из четырех залов, в числе которых имелись спальня и зал Караула.
- — Особого внимания заслуживает знаменитая Зеркальная галерея, — говорила Лидия, жмурясь от удовольствия. — Растянувшись вдоль западного фасада дворца на 73 метра, галерея имеет 17 высоких арочных окон, которые, отражаясь в зеркалах, выходят на королевские сады. Потолок расписан победами короля над Испанией и Голландией. Прямо перед окнами галереи Ленотр устроил два симметричных водоема (Водный партер), расположенные на специально созданных для этого террасах. Это начальная точка, из которой легко попасть к бассейну Аполлона.
- Галерея служила ежедневным переходом и местом встреч для придворных и гостей дворца и использовалась для церемоний лишь в исключительных случаях: бракосочетания герцога Бургундского в 1745 году или бала-маскарада в честь свадьбы Марии-Антуанетты и Людовика XVI. Здесь же 28 июня 1919 года был подписан Версальский мирный договор, завершивший Первую мировую войну.
- Король, хоть и любил купаться во всеобщем внимании, вовсе не жаждал постоянно видеть тех людей, которых он видеть не жаждал. Во дворце, забитом придворными по самую маковку, остаться в одиночестве бывало трудновато. И для уединения короля Мансар построил в парке мини-дворец из розового мрамора — Большой Трианон. Позже, в 1769 году сын и наследник Короля-Солнце Людовик XV для встреч с мадам де Помпадур построил Малый Трианон. Так эти Трианоны и стоят по сей день, как свидетельство неистребимого мужского желания хоть иногда ходить налево.
- В день, когда группа россиян гуляла по Версальскому дворцу, там помимо местных чудес можно было увидеть и иноземные — разнообразные троны правителей из отдаленных уголков земного шарика.
- — Все троны в гости будут к нам, — сказала Тата, перефразировав известные с детства строки.
- Трон Наполеона был хорош, и трон правителя Буркино-Фасо тоже вставлял не по-детски, а вот Николашкино креслице особых аплодисментов отчего-то не снискало. Какое-то оно было жалкенькое, траченое молью... Или это его большевики так обглодали в годы развитого социализма?
- Когда возвращались к машине, брошенной на стоянке недалеко от дворца, Лидия вдруг сказала, обращаясь персонально к москвичам:
- — Кстати, для интересующихся... В отеле «Trianon Palace» есть замечательный ресторан под управлением британского шеф-повара Гордона Рамзи. Там подаются бресская пулярка и макароны с чёрными трюфелями, артишоками и фуа-гра, запечённые под пармезаном. Очень вкусно, хотя и недёшево. Если хотите, мы вас тут оставим, может, вам повезет и вы сумеете туда попасть. Там любят бывать Николя Саркази и Тони Блэр.
- Москвичи позорно потерялись.
- Видимо, для них это был удар ниже пояса, в самое нервное сплетение.
- Ай, да Лидия!
- Вахромей чуть было в неё не влюбился.
- Однако, пока стояли в транспортной пробке на подъездах к Парижу, выяснилась интересная деталь. Лидия ездит домой с вокзала Saint-Lazar (Французы говорят: «са-лаза»), что расположен позади гостиницы, приютившей Тату и Вахромея.
- Москвич удивился:
- — А что, разве рядом с «Конкорд Опера» есть вокзал?
- — Ну да, — сказала Лидия. — Самый старый вокзал Парижа. Его не ремонтировали 150 лет. И вот сейчас там идет ремонт, но поезда всё равно ходят.
- — А вы живёте в пригороде?
- — Да. Но не скажу, как он называется.
- — Почему?
- — Для русского уха это может быть... мм... Ну ладно, скажу. Пригород — Уй. Так произносится, а пишется ещё сногсшибательней.
- — Надо же! — повторил москвич ошарашенно. — Вокзал по-соседству. А куда же с него идут поезда?
- — На Уй, — сказала Лидия.
- Вахромей не знал, смеяться ему или плакать. Стоило 28 лет назад эмигрировать из СССР, чтобы во Франции вместо Парижа угодить прямиком на Уй.
- Завидная судьба.
- Чудны дела твои, господи!
Количество просмотров: 750
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы получить возможность отправлять комментарии
